Федор Сологуб в Кишиневе: к 160-летию со дня рождения
К поездке в Кишинев Федор Сологуб готовился. 8 декабря 1913 года он сообщил своей жене, что читал лекцию в Елисаветграде в небольшом зале общественного собрания. И в конце заметил: «Выезжаю отсюда сегодня вечером, из Чернигова — 10-го вечером, буду в Петербурге 12<-го> утром. Из Кишинева ничего не слышно».
18 февраля 1914 года Федор Сологуб отправился из Петербурга. Проехал Киев, Винницу, Жмеринку, Раздельную, затем – Кучурган, Новосавицкую, Тирасполь, Бендеры, Варницу, Булбоака, Мерены. Утром 20-го поезд прибыл на станцию Кишинев. На перроне его поджидал устроитель лекции Прейгер. Он был выходцем из Подолии.
По дороге в гостиницу «Лондон» Сологуб рассматривал город: «Город довольно грязный и неинтересный. Немного напоминает Екатеринодар, но меньше, хуже и грязнее». Между тем, гостиница ему понравилась – чистенькая. Номер с балконом, с видом на парк, Кафедральный собор. Мило. Прейгер учтиво заметил: «Тут останавливается вся аристократия». Он взял афиши о предстоящей лекции «Искусство наших дней» – и исчез.
Сологуб обедал в ресторане гостиницы. Сыр, борщ, шашлык, красное вино… Затем отправился на прогулку. Антикваров, ковров не нашел. Музей был закрыт. Купил музыкальный календарь, одеколон, пластырь.
Упомянутый музей – это Музей древностей Понта Скифского И. К. Суручана. Он располагался с 1887 года в центре города, на Семинарской, 37 (ныне – улица митрополита Бэнулеску-Бодони). Это было двухэтажное здание с флигелем. Двор выходил в Варфоломеевский переулок (ныне – Театральный). В нем размещалась богатейшая уникальная коллекция, к нашим дням утерянная.
В половине девятого прибежал Прейгер. Оказалось, что Благородное собрание рядом – через квартал. Там Сологуба окружили евреи. Ю. И. Гузик представился как редактор газеты «Голос Кишинева». Человек приличный. Чего не скажешь о сотруднике «Бессарабской жизни». Тот грубо заявил:
– Вы обязаны были сразу же явиться в нашу редакцию. Почему вы не явились?
– Я только приехал…
Зал собрания оказался большим, со сценой в виде раковины, с яркими люстрами. Много публики. Много молодежи. Все слушали, аплодировали. В антракте к Сологубу подошел начинающий поэт, тоже еврей. Он настойчиво требовал прочесть его стихи – сейчас же! – и издать их.
– Я очень занят. Не смогу их посмотреть…
– Я привезу их в Петербург. Вы… должны.
– Это ваша обязанность!
Сологуб улыбнулся. «Нахал… Замечательный нахал!»
Утром пришел Прейгер. Он был спокоен, улыбчив, доволен. Подарил коробку конфет для супруги. Проводил до поезда.
По пути в Херсон Сологуб написал в вагоне письмо Анастасии Чеботаревской, где подробно описал свое пребывание в Кишиневе. Оно помечено 21 февраля. А 22-го – отправил письмо в Петербург со станции Бирвулы Херсонской губернии. Уже в Херсоне, 22-го, он писал в следующем письме, что вчера – 21-го – «в вагоне продолжал рассказ, сегодня утром, подъезжая к Херсону, кончил. Завтра постараюсь его послать, хотя половину…» Продолжал… Это можно понять по-разному: начал писать по дороге в Кишинев и продолжал в Кишиневе; начал в Кишиневе и продолжал в поезде по дороге в Херсон. Но рассказ был.
Очевидно, Сологуб был недоволен тем, что в Кишиневе выплатил значительную сумму Прейгеру. В том же письме он подробно изложил разговор в Херсоне. «В гостинице встретил Гр. Сп. Петрова, который вчера здесь читал лекцию. Он посидел у меня в номере, потом мы с ним прошли по городу. Он тоже советует освободиться от всяких импресариев. Между прочим, на будущий год предлагает пользоваться услугами его секретаря за маленькое вознаграждение с города (у Гр. П<етрова> два секретаря: один, передовой, получает 1000 р. в месяц, другой – 300 р.; проезд и содержание входит в эту сумму)».
Тем временем, 23 февраля газета «Бессарабская жизнь» опубликовала статью П. Н. Медведева «На лекции Ф. Сологуба» . Кишиневский обозреватель писал о лекции: «Точная, ясная, внушительная, она заставляет серьезно задуматься над вопросами искусства». «Голос Кишинева» 22 февраля откликнулся ироничным материалом Кия «На лекции Сологуба. Шарж».
Медведев Павел Николаевич (1891, Петербург-1938, Ленинград) был сыном служащего Генштаба. С отцом отправился в Кишинев – к месту новой службы. В 1909 году окончил вторую Кишиневскую классическую гимназию, в 1914-м – Петербургский университет. Стал русским теоретиком и историком литературы, литературоведом, профессором Петербургского университета. Прошел Первую мировую войну. С 1925 года – научный сотрудник Пушкинского Дома. Основоположник научного подхода к изучению творчества Блока. В 1938 году арестован и расстрелян.
В 1907 году переводчица Анастасия Чеботаревская обратилась к Сологубу с просьбой дать краткую биографию для задуманного ею справочника «Краткие автобиографические данные русских писателей за последнее 25-летие русской литературы». Книгу она не издала, но в 1914 году подготовила обстоятельную биографию Сологуба для библио-биографического справочника профессора Венгерова. В 1908 году Сологуб перебрался на новую квартиру, к нему переехала Анастасия, ставшая супругой (в 1915-м – обвенчались). К тому времени Сологуб вышел в отставку с поста инспектора Андреевского училища, будучи кавалером орденов св. Станислава 3 ст., св. Анны 3 ст. Он весь погрузился в литературную деятельность. Анастасия стала его верным литагентом.
Перед поездкой Сологуба в Кишинев произошло немало знаковых событий. Сологуб проявил интерес к футуризму. В 1913-м он знакомится и общается с Игорем Северяниным. Помогает ему издать в «Грифе» сборник стихов «Громокипящий кубок» с изящным своим предисловием. В марте 1913-го Сологуб, Северянин и др. совершают первое литературное турне от Минска до Кавказа, через Крым. Под конец этого турне Северянин бросил Сологуба, но общение их не прекращалось. Тогда же Сологуб везде читает свою обстоятельную лекцию «Искусство наших дней». До весны 1914 года посетил Новгород, Ригу, Воронеж, Тамбов, Саратов, Казань, Кишинев, Херсон, Вологду и др. В мае – отправился с лекцией в Берлин и Париж. В 1913-1914 годах в издательстве «Сирин» вышло собрание сочинений в 20 томах, включающее 5 томов лирики.
В 1926 году, за год до смерти поэта, появился медальон «Сологуб» Игоря Северянина. А 29 декабря 1931 года Северянин прочитал в Научном институте АН в Белграде лекцию о творчестве Федора Сологуба.
Революцию 1917 года Сологуб не принял, ждал ее конца, но конец обрушился на него самого через 10 лет. Ему с женой отказывали в лечении за границей все – Ленин, Троцкий, Луначарский и др. После очередной попытки выбраться за границу в 1921 году жена серьезно заболела и покончила с собой. Математически Сологуб рассчитал год своей смерти. Он пережил жену на шесть лет.
Федор Сологуб (Федор Кузьмич Тетерников) (17.II./1.II.1863, Петербург-5.XII.1927, Ленинград) вошел в русскую литературу как один из виднейших представителей символизма. Блок считал его лучшим поэтом и стилистом, Гиппиус – непревзойденным поэтом.
Но почему этот «лучший поэт» в Кишиневе ни словом не обмолвился о Пушкине, не посетил памятник в городском саду во время своей прогулки по центру города в 1914 году. Ведь, в 1899 году в статье «К всероссийскому торжеству» Сологуб дал высочайшую оценку «человеку великого созерцания и глубочайших проникновений». Потому, пожалуй, что к 1917 году он уже осуждал Пушкина, как не соответствовавшего новым воззрениям Сологуба. Пушкин был певцом жизни, а Сологуб смотрел только в себя, в свой внутренний мир. И, как заметил Лев Шестов, «Пушкин не согласился бы назвать Федора Сологуба собратом».
И все же, будем помнить, что в 1925-1926 годах, когда Сологуб читал выпуски «Пушкин в жизни» В. В. Вересаева, он писал ему: «Ваш Пушкин, что бы о нем ни говорила критика, дело большое и полезное, хотя, б(ыть) м(ожет), нам еще рано разделываться с блистательным, но лживым гением, лукаво совершавшим большое, но пародийное дело: попытка создать легенду об императорско-помещичьей России, которую он сам ненавидел, и покрыть лживым блеском природу и жизнь, которые были для него безнадежно-пусты, но о которых он находил такие превосходные слова! И вот из Вашей книги он прямо входит в мою душу, очаровательный и отвратительный, мудрый Змий».
Известно, что Федор Сологуб прекрасно переводил произведения «еврейского Пушкина» Хаима Нахмана Бялика. Анастасия Чеботаревская вдохновила его в 1909 году на занятия переводами на заказ. В 1917 году для сборника «Еврейская антология» превосходно перевел на русский язык несколько стихотворений Бялика, в том числе «Я знал, в глухую ночь я вдруг погасну как звезда» (1906) «Так будет – найдете вы летопись сердца» (1910).
По ходатайству Горького, с разрешения Ленина, Бялик переехал в Германию, в 1924 году – в Палестину, где стал знаменитым литературным деятелем. В 1903 году приехал в Кишинев, после случившегося там еврейского погрома, и под впечатлением увиденного написал поэму «Ваіг ha-Haregah» («В граде избиения»). Поэма сделала его «популярнейшим поэтом новейшей еврейской литературы». В 1933-м и 1934 годах номинирован на Нобелевскую премию. Отсюда и чествования в Кишиневе в 1933 году, в которых участвовал находившийся тогда в Бессарабии Игорь Северянин.
Да, кроме письма Анастасии Чеботаревской в Петербург, Сологуб не посвятил Кишиневу ни одной поэтической строки. Наш город не успел его вдохновить. Но рассказ он писал… А вот с Одессой было совсем иначе. Уже 11 марта 1913 года Сологуб в поезде сочинил стихотворение «Лукавый хохот гнусных баб…», пометив «Раздельная-Одесса».
Лукавый хохот гнусных баб
Меня зарею ранней встретил.
Смеются: – Что же ты не светел? –
Лукавый хохот гнусных баб
Напомнил мне, что, снова раб,
Я непомерный путь наметил.
Лукавый хохот гнусных баб
Меня зарею ранней встретил.
12 марта в Одессе написаны стихотворения «На внутреннем дворе отеля…» (помета – «Лондонская гостиница») и «Сплетеньем роз величайте милых жен…».
Сплетеньем роз венчайте милых жен,
Но дев терзайте чаще и больнее,
Чтоб дивы были строже и сильнее.
Сплетеньем роз венчайте милых жен, –
Трудами их союз наш освящен,
А дивы волн лукавей и вольнее.
Сплетеньем роз венчайте милых жен,
А дев терзайте чаще и больнее.
А какой был в Одессе «Вечер на улицах» 18 марта! – Стихотворения «Томилось небо так светло…», «Иду по улицам чужим…», «Вот ухожу я от небес…», «Вечерний мир тебя не успокоил…»
Томилось небо так светло,
Легко, легко, легко темнея.
Звезда зажглась, дрожа и мрея.
Томилось небо так светло,
Звезда мерцала так тепло,
Как над улыбкой вод лилея.
Томилось небо так светло,
Легко, легко, легко темнея.
Выехал из Одессы 20 марта, следуя через Жмиринку. – Всего-то
200 км! Но эти первые прощальные километры украшены стихотворениями «Займитесь чтением в вагоне…» с пометой «Бирзула-Балта. Вагон» и «Не увлекайтесь созерцаньем…» с пометой «Бирзула-Балта».
Не увлекайтесь созерцаньем
Луж голубых и белых хат,
Что мимо вас назад скользят.
Не увлекайтесь созерцаньем
И не любуйтеся мельканьем
Кустов, колодцев и ребят.
Не увлекайтесь созерцаньем
Луж голубых и белых хат…
Виктор Кушниренко, историк литературы
