25 июня 1991 — независимость Словении. Дурной пример заразителен

25 июня 1991 года процесс распада Югославии начался официально — о своей независимости первой объявила Словения, самая северная республика в бывшей СФРЮ. Её нередко путают со Словакией, причём путаницу усиливает то, что словаки свою страну тоже называют Slovensko — поди тут не запутайся!

Словения всегда держалась чуть особняком — как прибалты в СССР. Важное отличие Словении от большинства других экс-югославских республик — её моноэтничность, словенцы составляли более 90 процентов населения, что практически исключало возможность конфликта по этническому принципу, ибо конфликтовать просто было не с кем. По внешнему виду и по своему экономическому потенциалу Словения также больше других республик походила на Запад, и жила богаче.

У каждого из вас на кухне наверняка были приборы под маркой Gorenje — это название небольшой деревеньки в центральной части Словении, где в 50-е годы прошлого столетия и зародился легендарный бренд.

Возможно, вы обували автомобиль в покрышки Sava — это крупная река в Словении, а также шинный концерн, известный на весь мир. Большую часть грузовиков в бывшей Югославии тоже делали в Словении — TAM, «Творница Ауто Марибор», это самый, пожалуй, ходовой бренд среди всех грузовых производителей экс-СФРЮ.

А потому среди словенцев были популярными настроения вроде «кормим нищих из Боснии, Косово и Черногории». Правда, черногорцы или косовары в ответ, конечно же, не обещали завалить Словению помидорами и залить их ропот вином — у них действительно не было этого. На Балканах, чем южнее, тем сложнее с обрабатываемой землей. А потому ропот рос.

А когда усугубился экономический кризис во всей Югославии и возникла необходимость в западных кредитах, то прежде щедрый и бескорыстный, Запад превратился в ростовщика и начал выдвигать условия — хотите кредиты, добивайтесь независимости. И местные элиты начали добиваться этого на местах.

Вообще, по плану, о своей независимости Словения должна была объявить 26 июня — планировалось именно так. Но по мере приближения даты становилось всё более ясным, что Белград не хочет допускать сепаратизма и готовит военную операцию против словенских сил территориальной обороны, формирование которых началось в 1990-м году. Потому в Словении решили схитрить и объявить на день раньше, дабы спутать военным карты.

Правда, в Белграде были две точки зрения на происходившее — одни предлагали действовать в полную силу, а другие — лишь попугать словенцев, которые, по замыслу, разбежались бы при появлении танков. А значит, нет необходимости готовить серьёзную операцию, боекомплекты для боевых машин и прорабатывать логистику. Надо просто попугать и всё. И такая точка зрения, увы, возобладала.

Это заблуждение обошлось очень дорого — жизнями 18-19-летних призывников ЮНА, которые, не имея чётких наказов от начальства, топтались на месте и становились лёгкой жертвой мотивированных и прекрасно знающих местность словенцев.

Ничего, кстати, не напоминает, может, новогодний поход на Грозный накануне 1995 года? Примерно то же самое, только не в рамках города — а республики. С такими же последствиями и такими же кадры с пленёнными солдатами, не понимающими, почему их предало командование.

В ходе боёв были зафиксированы и откровенные военные преступления — так, на одном из КПП между Словенией и Австрией словенские терроборонцы расстреляли троих военных ЮНА, которые вышли сдаваться с белым флагом. Но европейское сообщество не было настроено на тяжбу по этому поводу, наоборот, после начала боёв оно поспешило признать Словению, хотя до этого подходило к вопросу осторожнее.

Неудачная попытка ЮНА решить вопрос силовым путём дала европейским лидерам прекрасный повод перевести словенцев из категории «сепаратистов» в «борцов за свободу». А после признания независимости борьба за Словению потеряла для Белграда смысл — на противостояние с «мировым сообществом» никогда не рассчитывали ни Югославия, ни Сербия.

Боевые действия продлились десять дней, после чего стороны встретились на острове Бриони в Адриатике в присутствии лидеров европейских стран и подписали мировую.

Война в Словении унесла несколько десятков жизней — пара десятков человек со стороны терробороны, остальные — пацаны из ЮНА. На фоне того, что было дальше и что в принципе можно ожидать от войны — сущие мелочи.

Но эта лёгкость, с которой Словении удалось обрести независимость от федерации (говорить о независимости в полном смысле слова некорректно — очевидно, что в ЕС и НАТО она во многом условна, а Словения входит в обе структуры), сыграла очень дурную шутку.

В некоторых других республиках, глядя на Словению, тоже решили, что можно легко, ничем не рискуя и ничего не теряя, практически бескровно выйти из Югославии — и это оказалось огромной ошибкой из-за неоднородности этнического состава и, соответственно, разных взглядов на будущее у разных людей. И «практически бескровно» вообще не получилось.