Уроженец Гагаузии Дмитрий Люцканов о профессии переводчика и работе в Африке

GagauzNews, 28 августа, Ната Чеботарь. В этой рубрике мы обычно рассказываем нашим читателям увлекательные истории об уроженцах автономии, живущих в настоящее время за рубежом. Переводчик Дмитрий Люцканов — тоже уроженец Гагаузии, который проработал долгое время в Африке, но сегодня он живет и работает в Кишиневе.

По словам самого Дмитрия Люцканова, работа в дальнем зарубежье навсегда осталась частью его жизни.

После 7-го класса средней школы Дмитрий поступил в первый районный теоретический лицей, на гуманитарный профиль с углубленным изучением английского языка, и об этом решении, как он сам говорит,  впоследствии ни разу не пожалел.

— И вот окончен лицей. Как ты выбирал будущую специальность, где учился?

— Когда передо мной встал вопрос: что дальше, я крепко призадумался. Обучение на контрактной основе в ВУЗах Кишинева отпадало по причине финансового вопроса. Не стоит забывать, что на дворе был 1999-й, бывшая могучая страна распалась, а новая пока не оперилась, зарплату родители получали раз в полгода, да и зарплаты те были смехотворными.

С самого начала 12-го класса я ориентировался на поступление в Болгарию, так как узнал, что обучение там было бесплатным, да еще и платили стипендию. Однако во второй половине учебного года отец прознал, что и Румыния предлагает стипендии для студентов из Молдовы и более того, выделяются отдельные места для детей из Гагаузии и Приднестровья. Родители оперативно провели «среди меня» агитацию насчет пере-направления моих мечтаний в сторону Румынии. Поначалу я не хотел соглашаться, противился и спорил. Но в последствии был переубежден и поступил сначала на подготовительный курс, а через год на филологический факультет университета «Dunarea de jos» в Галаце по специализации английский и румынский языки.

Кстати, я до сих пор очень благодарен родителям за проявленные в то время настойчивость и убедительность.

Учиться сначала было очень тяжело, уровень знания румынского языка у нас (а нас было несколько ребят из Гагаузии) был довольно слабым, поэтому учить его приходилось буквально налету. В дальнейшем учеба тоже давалась нелегко, за хорошие оценки приходилось грызть гранит науки практически в прямом смысле. Однако основательные знания, полученные в нашем лицее, помогли мне на начальном этапе идти в строю, не отставая от моих румынских одногруппников. В 2005-м году я сдал государственные экзамены и успешно защитил дипломную работу.

— Почему ты выбрал именно профессию переводчика? У нас она как-то стереотипно больше ассоциируется с женщинами.

— Лучше всего в школьные годы мне давались гуманитарные науки, в частности английский язык, поэтому понятна моя мечта стать переводчиком. Не сказать, что я прямо намеренно поставил себе целью добиться именно этого, однако я понимал, что в этой сфере мне будет намного легче приобрести профессию, которая, кроме всего, мне очень нравилась. Да и потом, я всегда мечтал, чтобы моя профессия давала мне возможность путешествовать и видеть мир.

Впервые за границу я попал после 9-го класса, это была лингвистическая практика в Болгарии. Сказать, что я был в восторге – ничего не сказать.

Уже в 11-м классе, после довольно серьезного отбора, я попал в программу по обмену студентами, и весной 1998-го года мы с группой улетели на три недели в США. Погружение в лингвистическую среду носителей английского языка послужило для меня очередным и, наверное, самым мощным толчком в выборе сферы моей будущей профессии.

— Знаю, что ты определенное время проработал в Казахстане. Как тебя туда занесло, и что ты там делал?

— После окончания университета я не захотел оставаться в Румынии и там искать работу. Я вернулся в Молдову и устроился в Кишиневе. Сначала я работал оператором call-центра, который вел дела с клиентами из США. Из-за разницы во времени, центр работал ночью, так что на долгое время я превратился в ночного жителя, а днем отсыпался. Через некоторое время, волею случая и благодаря своим знаниям, я получил работу в одной молдавской компании, которая вела разведку, добычу и переработку газа и нефти в Казахстане, куда мне и предложили переехать в качестве переводчика в их дочернюю компанию.

Большей частью я работал с британским экспертом супервайзером, который отвечал за строительные работы на заводе. Кроме этого, поскольку персонал был смешанным (молдаване, румыны, казахи, русские, плюс западные специалисты), я выступал в качестве переводчика всегда и везде, где было необходимо. Часто приходилось переводить одновременно на три языка, так как инженеры были разноязычными. Кроме этого, я переводил документацию для геологов, буровиков, строителей, и т.д.

Работать было сложно, особенно в самом начале, так как сфера довольно специфическая, с наскока такую не возьмешь. Пришлось снова учиться и осваивать новую терминологию, приобретать необходимую литературу, словари, обращаться к специалистам на месте, чтобы объясняли, что и как работает. Но для меня это был новый колоссальный опыт, мне было очень интересно, ведь за время работы в Казахстане я узнал столько разных людей, каждый день открывал для себя что-то новое!  Мне приходилось жить и на буровой, видеть тяжелый труд бурильщиков, которые работали и в мороз, и в жару. Одним словом, было здорово.

— Настолько здорово, что после Казахстана ты сразу решил махнуть в Африку?

— Ну, выходит так. После завершения моего контракта в Казахстане, я вернулся в Молдову и буквально сразу с этой же компанией отправился в Африку. Там я проработал в общей сложности полгода: по три месяца в Уганде и Южном Судане. Работа была приблизительно той же, что и в Казахстане, только теперь я больше находился на буровой, так как переводил отчеты, был переводчиком на инструктажах для смешанного состава трудящихся во время выполнения работ, на тренингах по технике безопасности, на переговорах с местными подрядчиками и т.д.

— Какой жизненный урок ты вынес из времени, проведенного в Африке?

— Знаешь, находясь в таких местах, как Уганда и Судан, особенно четко начинаешь понимать, что в жизни все относительно. Проблемы, которые нам кажутся сложными и порой непреодолимыми, в «их мире» представляются уже совсем другими, не столь страшными, а подчас и вовсе теряют свою остроту.

Например, когда видишь, что местным женщинам приходится идти за питьевой водой 10 км в одну сторону, а в обратную нести на голове 30-литровую канистру, так как в слинге на спине сидит ребенок, второго она держит за руку, а в другой руке у нее охапка дров, то начинаешь ценить те вещи, которые у нас воспринимаются, как должное.

Что меня особенно поразило там, так это природа. Таких пейзажей и такого неба я больше нигде не видел. Ночью, глядя на звёзды, казалось: вот протяни руку и можешь дотянуться до них, такими близкими они казались. Такое не забывается.

— В твоем профиле в соцсетях есть множество фотографий из путешествий. Это увлечение или страсть?

— Путешествия — это, скорее, увлечение и интерес к новым местам. По возможности, стараюсь посещать новые города и страны, так как всё материальное уходит, а впечатления, воспоминания и ощущения от атмосферы, архитектуры остаются с тобой навсегда. По роду своей работы мне приходится сотрудничать с людьми из разных уголков мира, таких, как Австралия, Южная Африка, различных европейских государств. Со многими из коллег удалось остаться друзьями, и они зовут в гости. Время покажет, будет ли угодно судьбе, чтобы мы встретились.

— Чем ты занимаешься в настоящее время? Как пандемия повлияла на твою личную занятость, и что это изменило в твоей профессиональной сфере?

— В настоящее время я продолжаю работать переводчиком. С момента начала пандемии и введения карантинных мер нас, как и большинство наемных рабочих в стране, перевели на удаленную работу. К сожалению, это полностью изменило мой график, так как обычно мы много ездили по стране, а теперь приходится постоянно находиться дома за компьютером. Это немного удручает, но, с другой стороны, я понимаю важность и необходимость этих мер.

— Что у тебя в планах на ближайшее будущее?

— Строить планы даже на самое ближайшее будущее в сегодняшней ситуации — неблагодарное дело. Я, как и все, наверное, просто с нетерпением жду завершения всего этого карантина, жду улучшения ситуации, так как переживаю за здоровье своих близких. Только после того, как наша жизнь вернется в нормальное русло, можно будет говорить о каких-то планах. А пока жизнь, как у всех, идет своим чередом: лето, закатки, компоты, пешие семейные прогулки под вечерней прохладой и мечты о лучшем будущем.