Вопрос смены государственного языка в Молдове — очередные двойные стандарты Запада
В свете возобновления баталий по поводу названия государственного языка Республики Молдова в связи с явным курсом правящей партии на очередной акт дискредитации Конституции через статью 13 (1), стоит уделить внимание реальной первопричине такого шага.
Языковым вопросом, вестимо, постоянно пытаются манипулировать политики, и в данном случае делают это те, кто проводит евроатлантическую политику. Именно так, потому что для другого полюса геополитики, для России, все определено — молдаване и молдавский язык. Там нет никакой недосказанности. И строить месседж на чем-то ином — не в стиле Кремля, там все прямо и честно.
А вот Запад, как французский министр Талейран (от его имени возник термин «толерантность»), всегда недоговаривает и оставляет поле для маневра — что в одну, что в другую сторону. Вы удивитесь, но до прошлого года американское посольство, которое можно назвать главным заказчиком политической музыки в стране, вообще не поздравляло граждан Молдовы с праздником «Лимба ноастрэ» («Наш язык», отмечается 31 августа в честь принятия Закона МССР о функционировании языков в 1989 году, когда государственным языком республики стал молдавский на основе латинской графики), избегая любых возможных кривотолков.
Лишь в прошлом году американский посол Кент Логсдон опубликовал на страничке дипмиссии в соцсети пост с поздравлением, в котором достаточно неуклюже попытался усидеть на двух стульях, прочитав стихотворение Григория Виеру и назвав его «молдавским поэтом, писавшим на румынском». Кстати, в англоязычной версии поста он исключил последнюю часть формулировки про «румынский». До этого ни в 2021, ни в 2020, ни в 2019 никаких поздравлений 31 августа не было, а в 2018 году вместо поздравлений был опубликован ролик на тему, как, мол, «хорошо живется на свете, когда США помогает нам».
Почему американцы ведут себя так осторожно? Естественно, потому что они знают, что на самом деле думают люди о названии своего государственного языка. Поэтому идти в пику и раздражать народ открытыми признаниями, что, согласно американским представлениям, у нас, мол, румынский язык — государственный, они не хотят. На то она и дипломатия.
Но уже не первый десяток лет в Молдове работает множество НПО, внедряются новые образовательные программы, все более и более убогие. Через них в головы молодого населения старательно вколачивается тезис о «румынской истории, румынском языке», все это, подчеркнем, печатается на американские доллары и европейские евро.
То есть, работа по укоренению непопулярного тезиса о «румынском языке» идет и идет, несмотря на то, что работа эта, на первый взгляд, сродни труду Сизифа. Это не так — нам со стороны тоже казалось, что Украина — тоже сизифов труд, какая, мол, там война. Но вы сами все видите, как деньги, вложенные в какие нужно программы, в обучение, дали со временем результат — поколение отбитых «майданщиков», нашедшихся в нужном количестве для того, чтобы запустить лавину. Да, и вспомним о движущей силе погромов 7 апреля 2009 года в Кишиневе.
Вопрос языка там, конечно же, тоже сыграл на Украине свою роль, только совсем иначе. Почему-то там американцы четко встали на позицию того, что украинский язык есть, более того, даже русскоязычные украинцы, обязаны, дескать, его знать. Вот тебе украинский паспорт, а теперь учи язык. То есть, все однозначно — Украина со своим языком, он есть, мы поддерживаем его. Так поддержите же и нас!
Более того, вы удивитесь, но и в других местах американцы всячески поощряют «языковой сепаратизм» и щедро воздают всем возможности иметь свой язык. Посмотрите на Балканы. Если вы заедете туда, что в Сербию, что в Хорватию, что в Боснию с Герцеговиной, что в Черногорию — везде абсолютно один и тот же язык, отличается лишь письменность, в Сербии кириллица, в остальных уже латиница.
Эти страны попали под влияние НПО куда раньше, чем Молдова — сразу после того, как там отгремели страшные войны первой половины 90-х годов, к власти везде пришли полностью подконтрольные Западу политики, разве что в Сербии и Черногории еще поупирались, но последовали бомбардировки 1999 года, и вместо Милошевича даже в Сербии пришел к власти ставленник Запада, а после этого курс на сепаратизм взяла и Черногория.
Так вот, в Хорватии и Боснии с Герцеговиной людей уже давно убедили, что у них свои языки, особенно это касается последней, потому что там процесс появления «собственного языка» начался уже практически одновременно с распадом Югославии, и это было важным условием для того, чтобы один народ, просто двух разных вероисповеданий, возненавидел друг друга и устроил войну, которая еще долго будет пугать своей звериной жестокостью. И Запад, конечно же, безусловно поддержал все это через свои НПО, финансируя организации националистов.
Наконец, добрались даже до Черногории. Там теперь существует черногорский язык, хотя он абсолютно ничем не отличается от сербского, и на это также выделялись деньги на обучение, людей сызмальства в школах учат быть «черногорцами, а не сербами», хотя, повторимся, язык один и тот же, и никакой академик, если у него есть хоть капля совести, не решится озвучить иное суждение. Перепись населения в 1991-м году показала, что 83 процента граждан говорят на сербском языке, остальные — на албанском. Черногорского тогда не было в принципе.
Но едва отгремели войны, появились НПО — появился и черногорский язык. В 2003-м году сербский язык указало уже не 83, а 63 процента населения — а появившийся «черногорский язык» своим тогда называли чуть менее 22 процентов. В 2011-м году цифры еще уменьшились — 43 процента и 37, то есть уже почти поровну, а сейчас свой язык называют сербским уже менее 30 процентов. Еще один пример настойчивой работы НПО, новых образовательных программ и, как следствие, достижение желаемого политического эффекта.
Так вот, получается, что Запад просто манипулирует этим в своих привычных двойных стандартах — когда выгодно, одно и то же называет то белым, то черным. Никакой единой принципиальной четкой политики нет, есть лишь бросающееся в глаза стремление манипулировать вопросом в своих политических целях, а то что это ведет к крови — так даже лучше, с их точки зрения, потому что любая кровь закрепляет противоречия и мешает людям снова искать общие черты, а не различия друг в друге. Как, например, на берегах Днестра в 1992 году, ведь после той войны Молдова так де-факто и не воссоединилась в границах МССР.
