Ко Дню историка: почему без прошлого нет будущего?

18 июня в Молдове отмечается День историка.

Многим знакомо выражение: без прошлого нет будущего, и значимость истории для каждого последующего поколения невозможно переоценить. Труд историков незаметен, но без них мы не имели бы возможности обернуться и заглянуть в прошлое, прикоснуться к тайнам, покрытым временем, и, вместе с тем, позволяющим нам идентифицировать себя теми, кто мы есть сегодня.

Поговорим сегодня об истории и ее роли в развитии сознания общества с доктором философии, аспиранткой кафедры Истории древнего мира и средних веков МПГУ (Москва), преподавателем истории и философии Комратского госуниверситета Аллой Папцовой.

— Алла Константиновна, давайте начнем с того, что к истории как науке у определенной категории людей довольно скептическое отношение. Не «сказки» ли нам рассказывают историки?

— История появляется в античности и тогда же определяется ее отличие от литературы: поэт и писатель вправе использовать силу воображения, историк же показывает картину прошлого без прикрас.

Но это оказалось сложной задачей: Цицерон полагал, что история должна воспитывать — «Historia magistra vitae» («История — учитель жизни»). Но не всегда объективное отражение реальности могло дать примеры для подражания.  Уже «отец истории» Геродот был обвинен Плутархом в злокозненности за  чересчур правдивое описание героев греко-персидских войн. В этом есть суровая правда жизни: иногда миг определяет подлинную суть человека – совершит ли он подвиг или проявит себя трусом. И неважно, сколько ты полил цветочков и перевел старушек через дорогу, или наоборот, сколько ты пил и изменял жене –  это не может бросить тень на героический поступок: «Мгновенья раздают: кому — позор, кому — бесславье, а кому – бессмертие»,  сказал Р.Рождественский.

В свое время А.Боннар, анализируя «Илиаду», обратил внимание на то, что значительное число героев появляется на ее страницах с тем, чтобы умереть  – героически и не очень – Гомер описывает только момент их смерти, не объясняя, кто они и как они прожили свою жизнь. И этого оказывается достаточно. Это сложно понять всяческим разоблачителям и замазывателям грязью белых пятен. Но историки умеют увидеть подлинное значение события, не отвлекаясь на частную жизнь его участников.

— Но если каждый, пишущий историю, имеет собственные суждения,  как тогда отличить истинное от надуманного?

— Это еще один сложный момент в понимании истории – соотношение в ней объективного и субъективного. На заре становления истории Тацит потребовал изображать события «Sine ira et studio» («без гнева и пристрастия»). Но это оказалось весьма сложным условием. И дело не в самих фактах, а в их интерпретации. В Новое время проявились различия в либеральных и консервативных оценках революций: либералы считали их путем к прогрессу, консерваторы — бунтом, мятежом, разрушением. Становление национальных историографических школ  также оборачивается разнообразием оценок событий, теперь уже с позиций национальных интересов. Особенно трагично это проявляется в Молдове, где существуют стразу две историографические школы. Представители одной из них являются носителями румынской идентичности и с этой позиции видят события, например, 1812, 1918, 1940 годов. Носители молдавской идентичности, такие как В.Стати, С.Назария, П.Шорников, в Республике Молдова оказались в положении изгоев. Книга П.Шорникова «Молдавская самобытность» была запрещена в стране. Сам исследователь был вынужден работать в Приднестровье. По инициативе С.Назария была создана Ассоциация историков и политологов «Pro Moldova». Члены Ассоциации  проводят конференции и издают книги, так, недавно была издана «История Молдовы» в 3-х томах. Эти мероприятия поддерживает президент страны И.Додон, но и он не смог добиться того, чтобы в учебных заведениях изучалась именно история страны.

— Как бы Вы объяснили причину взаимного непонимания между приверженцами разных идеологий?

— Различия в оценках связаны с системой ценностей, определяющих отношения к явлениям и событиям. За эти ценности их носители готовы сражаться. Так было в годы Второй мировой войны, когда сражались не просто армии разных стран, а сторонники фашистской идеологии и носители подлинных демократических ценностей. Особенно сильное сопротивление фашизму оказал СССР, для которого война стала Великой Отечественной. Но и в других странах было сопротивление в тылу врага, а армии лицом к лицу сражались с фашизмом. Победители на Нюрнбергском процессе добились запрещения фашистской идеологии. Таким образом, единообразная оценка фашистских преступлений стала возможна в результате победы на полях сражений. Но война в принципе стала возможна потому, что фашизм победил в идеологической борьбе в Италии, Германии и ряде других стран.

— Но сегодня идеологию в качестве орудия используют все, кому по тем или иным причинам необходимо добиться определенных изменений в массовом сознании…

— Безусловно, победы в идеологической борьбе может быть достаточно для важных изменений. В настоящее время важным объектом идеологических нападений является коммунистическая и социалистическая позиции. То, что в ХХ веке оказалось возможным построение государств без олигархов, и то, что эти государства оказались более чем конкурентоспособны, до сих пор  заставляет их противников вновь и вновь нападать на, казалось, уже поверженного врага. Наш регион чуть больше 40 лет пребывал в социалистическом государстве, и именно в этот период были построены современные школы и больницы, университет, дома культуры и т.д.  Казалось, есть все для объективной оценки – нужно просто сравнить количество построенного, объем социальных пакетов в предыдущий и последующей периоды. Но баталии переносятся в иную плоскость. Становление системы образования и здравоохранения, промышленности и т.д. не интересует обличителей тоталитаризма. Но если общество не осознает ценности этих социальных приобретений, оно их непременно потеряет.

— Какую роль в этом могут сыграть, скажем, историки?

— Современные меры по «оптимизации» школ и больниц возможны именно потому, что мы не пытаемся хотя бы вспомнить, каким трудом это нам далось. И ответственность за это может быть возложена на историков. На исследование становления системы здравоохранения не выделяется грантов, в отличие от исследований на тему о репрессиях и депортациях. Но это – общественный долг историков, их борьба за будущее, для построения которого необходим фундамент в виде объективной оценки прошлого.

— Значит ли это, что надо забыть о трагических страницах истории?

— Ни в коем случае! Объективное исследование обязательно и их коснется. Но вот дети сейчас любят книги про Гарри Поттера, и там есть удивительное средство борьбы с беспросветным отчаянием: среди прочего нужно найти самое лучшее воспоминание и сосредоточиться на нем, вызывая Патронуса. У нас их очень много. Так, мы жили в стране, покорившей  космос. Изображения космонавтов до сих пор украшают стены Чадыр-Лунгского железнодорожного вокзала, а аллея парка «40 лет ВЛКСМ» ориентирована на Полярную Звезду.  Идеи о возрождении аэродрома в нашем городе оказались фантастикой. Но лично я в детстве летала в Кишинев на самолете-«кукурузнике».  Среди нас жили герои труда, люди, чьими свершениями изменялся родной край. И их дети и  внуки вправе ими гордиться.

— Но что делать, если политика памяти может меняться в зависимости от политической конъюнктуры?

— Ответственное общество стремится к тому, чтобы у него были квалифицированные историки, способные к объективным исследованиям. К счастью, это отличает и наш регион: в Комратском государственном университете можно получить специальность «История и гражданское воспитание» и «История и география». Помимо прочего, студенты изучают историю гагаузского народа. Наши выпускники работают в системе образования, в Научно-исследовательском центре Гагаузии им.М.В.Маруневич, в музеях, в Главном управлении культуры и туризма Гагаузии.

— В завершение нашего разговора спрошу Ваше мнение как эксперта: достаточно ли делает Чадыр-Лунга для восстановления исторических свидетельств и написания объективной истории становления города? Достаточно ли публикаций, исследований, достаточно ли сделано для того, чтобы наши потомки получили объективную, правдивую и, что немаловажно, полную картину исторического прошлого?

— У Чадыр-Лунги в деле формирования образа прошлого очень много нерешенных задач. Городской музей, созданный одновременно с музеями в Комрате и Бешалме, значительно уступает им по объему фондов, статусу и т.д. Размеры его помещений исключают возможность реконструкции истории развития города. Давно возникшее предложение разместить историческую часть экспозиции в освобождающихся помещениях Центра детского творчества так и повисло в воздухе, наряду с предложениями открыть на первом этаже картинную галерею и художественный музей.  Могила основателя Чадыр-Лунги, который был захоронен рядом с первой церковью Чадыр-Лунги, ныне находится в огороде частного дома. Было предложение выкупить этот дом, сделать его филиалом музея и самостоятельным туристическим объектом, но и оно не было поддержано. Соответственно, 200 лет городской истории аннулируется таким отношением к историческим объектам. Уже давно написаны истории сел, а славная история Чадыр-Лунги так и не нашла еще достойного отражения.

— Хочется надеяться, что однажды и это изменится. Поздравляю Вас и всех историков, читающих это интервью, с профессиональным праздником и желаю всем больше поводов для радости и новых интересных исследовательских проектов. 

Наталья Чеботарь