«Йавклу олмак» и «дюнюр» — как гагаузы прошлого готовились к свадьбе

Gagauznews, 16 марта, Ната Чеботарь. В одной из наших недавних публикаций, посвященных старинным гагаузским обычаям и традициям, мы рассказали о таком явлении, как воровство невесты – умыкание или похищение, которое могло происходить по предварительному сговору или вовсе без предупреждения.

Все это, хоть и кажется сегодня невероятным, имело место у наших предков, и если вы ничего об этом не знаете, то прочтите наш материал «Качкын гелин, или Почему гагаузы воровали невест».

А мы пока начнем другую, не менее интересную и увлекательную тему, связанную с гагаузскими свадьбами, и попробуем в мельчайших подробностях рассказать обо всех свадебных обычаях и традициях, существовавших в прошлом, включая те, что сохранились до наших дней.

Итак, согласно информации, встречающейся в  научной и научно-популярной литературе, в XIX и начале  XX века решение о женитьбе или замужестве в основном принимали не молодые, а их родители или же близкие родственники.

При принятии решения учитывались следующие критерии: происхождение и положение в обществе, наличие собственной земли, уровень достатка, размер приданого.

Мнение молодых о собственной паре имело весьма условное значение.

По словам старожилов, бывали случаи, когда девушку насильно выдавали замуж, а парня насильно женили на нелюбимой, но это происходило редко, поскольку гагаузы чтили и уважали негласный кодекс, связанный с замужеством или женитьбой.

Как рассказывается в сборнике «Гагаузские праздники, обычаи, обряды», до середины XX века гагаузские парни женились по достижении 18 лет. Их старались оженить до того, как их заберут в армию, чтобы в хозяйстве в лице невесты появились «лишние руки», взамен ушедшего служить мужчины.

Как водилось у гагаузов, все дочери должны были выходить замуж по старшинству, соблюдая очередь. То есть, пока старшая дочь не выходила замуж, младших не выдавали. Если младшая сама убегала к парню и выходила замуж, то про нее говорили, что она свою старшую сестру «корытом накрыла».

Старожилы рассказывают, что если долгое время девушку не удавалось выдать замуж, то ее приданое периодически развешивали на заборах, чтобы «проветрилось», дабы прохожие видели, какое у нее богатое приданое и, возможно, рассказали своим знакомым, у которых был потенциальный жених, который бы заинтересовался невестой.

Свадьбы у гагаузов играли преимущественно осенью.

Существует даже стереотип: Касым – пора свадеб, здесь имеется в виду не сам праздник Касыма, а месяц года с одноименным названием (в русском варианте – ноябрь).

Этому есть резонное объяснение: все полевые работы закончены, урожай собран, овцы вернулись с дальних пастбищ и розданы хозяевам, заготовки на зиму сделаны – самое время отдохнуть и как следует повеселиться.

По рассказам моих пожилых родственниц, в прежние времена на соблюдение всех свадебных ритуалов и обычаев уходили недели. Подтверждение этому находим и у Тодура Занета, который пишет, что  до 70-х годов XX века обычаи и обряды, связанные с замужеством и женитьбой  у гагаузов растягивались на несколько недель.

Основными свадебными обычаями и обрядами были:  «йавклу олмак» – обручение, «дюнюр» – сватовство, «сёзь» – сговор, «емишь», «чотра» или «года» – помолвка, «дююнь» – собственно свадьба, «афталык» – неделя после свадьбы. Познакомимся с каждым из них подробнее.

«Йавклу олмак» – обручение

В старину гагаузская молодежь знакомилась в основном на домашних посиделках («дернек»), где девушки выполняли разную ручную работу – вышивали, пряли, ткали, вязали)  и на хору (место, где проводились народные гуляния и танцы – «хора»). Здесь молодые люди и девушки имели возможность друг друга увидеть, рассмотреть, заприметить себе кого-то, кто понравился больше всех.

Если молодые замечали взаимную симпатию друг к другу, то парень просил свою близкую родственницу сообщить девушке о том, что она ему понравилась. Девушка в ответ посылала ему цветок или китку (самодельный платок).

После этого новоиспеченная пара считалась обрученной.

Приняв решение о женитьбе, молодой человек сообщал об этом своим родителям. После этого, в ближайший день, когда проводилась хора, родители парня незаметно приходили туда же и издали наблюдали за девушкой, узнавали про нее, расспрашивали, смотрели, как она себя ведет, как общается с ровесниками и старшими по возрасту. Если девушка проходила «родительскую цензуру», то к ее родителям в скором времени отправляли сватов («дюнюрджю»).

«Дюнюр» – сватовство

В сваты выбирались близкие родственники парня, одна-две женщины и один мужчина с хорошо подвешенным языком, чтобы в случае чего, как пишет Тодур Занет, тот смог «вырвать невесту оттуда», если родители будут не сильно сговорчивыми.

Сваты отправлялись в дом потенциальной невесты после того, как стемнеет: во-первых, чтобы лишние люди об этом не узнали и «не сглазили», а во-вторых, чтобы в случае отказа со стороны родителей избранницы, избежать позора и насмешек.

Когда сваты получали приглашение войти в дом, потенциальный жених оставался дожидаться у калитки или у порога.

Далее начинало разворачиваться действо, которое можно сравнить с любительской театральной постановкой: все прекрасно знали, для чего собрались, и все старательно делали вид, что ни о чем не догадываются.

Вот как об этом рассказывается в книге «Гагаузские праздники, обычаи, обряды».

Сваты заходили и здоровались: «Добрый вечер! Принимаете  ли гостей?».  Дюнюрджю баши (главный сват) брал кочергу и начинал разгребать угли в очаге: это означало, что они пришли свататься и надеются, что в этом деле им повезет.

Потом все садятся за стол, выпивают вино и разговаривают о чем угодно, но только не о сватовстве. Постепенно главный сват начинает раскрывать причину визита: «Мы хорошо сидим, угощаемся, но вы не спрашиваете, зачем я к вам пришел».  Хозяин отвечает: «Пожалуйста, раскрой, что имеешь на сердце». Главный сват отвечает: «Скажу уже. Ведь вы же знаете, почему я пришел. Мы хотим стать с вами сватами».

Даже если родители девушки и согласны, сразу ответа они не дают, «капризничают». Отец девушки говорит: «Наша дочка еще маленькая, в этом году мы ее не выдаем. У кого счастье, тому на будущий год выпадет». И мать девушки из-за печки добавляет: «Приданое еще не готово, в этом году не выдам, кому повезет, тому на будущий год будет».

Потом все снова начинают разговаривать о посторонних делах. Но главный сват не сдает позиций и снова переходит к делу: «Ответьте мне, выдаете дочь или не выдаете?»

 Мать девушки повышает голос: «Вы очень скоры!», отец добавляет: «Посмотрим, подумаем, обговорим и после этого дадим ответ».

С первого раза родители девушки согласия никогда не давали, отвечая: «Подождите, мы завтра у стариков спросим,  что они скажут. Приходите завтра вечером, и станет ясно – отдаем мы дочь или не отдаем».

Представьте себе, в каком состоянии находился парень, ведь все это время, оставаясь за дверьми, он слышал разговоры взрослых, и у него были серьезные опасения, что родители невесты и сваты не смогут договориться и свадьба не состоится. Девушка в это время, кстати, находилась совсем в другом помещении и не могла услышать разговора сватов, а подслушивание считалось большим грехом.

Наконец, наступал момент, когда хозяева говорили: «Наша дочь красивая и трудолюбивая. Поэтому вы и пришли ее сватать. А ваш парень каков? Красив ли? Без недостатков ли? Трудолюбив ли?»

Тогда сваты приглашали парня в дом и начинали его хвалить: «Заботлив и трудолюбив! Красив и силен! Здоров и без недостатков! Но мы еще вашу дочь не видели!»

Тогда в комнату приглашали и девушку, и у обоих молодых спрашивали согласия. Если девушка не хотела идти за этого парня, ее редко выдавали замуж насильно, потому что считали, что все равно «жизни не будет» и молодые рано или поздно разойдутся. Но если девушка была согласна, то ей говорили: «Смотри, угли-зола – всё там!» (Смысл поговорки такой: теперь всех придется  терпеть и любить, вместе с мужем и новыми родственниками).

После того, как обоюдное согласие от молодых получено, родители невесты и сваты  договаривались о дне, когда состоится  «сёзь» (сговор).

Если сваты приходили из другого села, и девушка с парнем не были до этого знакомы, то их оставляли на некоторое время наедине, чтобы они могли познакомиться и узнать друг друга.

В это время сторона девушки определялась и сообщала сватам, сколько человек со стороны жениха могут прийти  на «сёзь» – только родители парня с посаженными или же еще с братьями-сестрами жениха и еще кем-нибудь.

О том, как проходила сама церемония сговора, расскажем в следующей публикации Gagauznews.