Почему банки пухнут от денег, а в экономике их нет?

Меморандум с МВФ был подписан в ноябре 2016 г., однако, несмотря на усилия правительства, ожидаемого расцвета экономики не произошло. Экономика подросла, но совсем немного, по сравнению с тем, что требуется.

Многие думали, что подписание этого документа станет чем-то вроде допуска к манне небесной: кран открыли, и деньги полились рекой. Действительно по разным программам финансирования в Молдову поступают значительные суммы. Тем не менее улучшений в экономическом состоянии страны нет. Почему? Попробуем в этом разобраться, опираясь на авторитетное мнение одного из лучших экономистов современности – специалиста по длинным циклам развития экономики, российского академика Сергея Глазьева, который в одном из своих телеинтервью объяснил природу современных экономических процессов.

Почему производство не развивается?

Производственные мощности молдавских предприятий в лучшем случае загружены на 40-50% (аналогичная ситуация и в других постсоветских республиках, кроме Белоруссии). Более высокой загрузке мешают несколько факторов. По мнению Глазьева, ключевой из них – демонетизация экономики, т.е. нехватка денег для нормального воспроизводства капитала. Деньги нужны, как кровь в организме, чтобы всё работало, т.е. нужны кредиты.

Как известно, капитал делится на оборотный и основной. Какова сегодня доля кредитов в оборотном капитале молдавской промышленности, не знает никто, но наверняка не менее половины (например, в российской промышленности она составляет 50%). Это означает, что, когда Национальный банк поднимает процентные ставки, эти деньги становятся дороже, а с учетом того, что рентабельность в промышленности — всего 5-6% (редко больше), то, если ставка кредита выше значения рентабельности, значит, нет смысла его брать.

«Когда процентные ставки поднимаются слишком высоко, это ведет к тому, что предприятие вынуждено либо отказываться от кредитов, сокращать оборотный капитал и сокращать производство или поднимать цены. Поэтому, когда в экономике нехватка качественных кредитов, это всегда сказывается на динамике производства. Оно сокращается – это закономерность, которая прослеживается во всех странах во все времена», — говорит академик.

Посмотрим, предприятия каких отраслей в Молдове больше всего получили кредиты. В июле 2017 г. экономические агенты, работающие в торговле, получили 158 займов (в июле 2016 г. — 239 кредитов), в пищевой промышленности – 36 (в июле 2016 г. – 42), в сельском хозяйстве – 41 (годом ранее – 39), в разделе «промышленно-производственные кредиты» числятся всего лишь 16 кредитов (в июле 2016 г. – 41).

То есть можно отметить, во-первых, то, что основные потребители заемных средств – ритейлеры. И во-вторых, — по всем основным отраслям — потребителям кредитов, кроме незначительного отклонения в сельском хозяйстве, число предприятий, желающих взять денег взаймы у банков, уменьшилось, даже несмотря на снижение процентных ставок по кредитам. В июле 2016 г. средневзвешенная процентная ставка по вновь выданным кредитам для юридических лиц составляла 13,79%, а в июле 2017 г. – 10,25%.

Хотя в целом по экономике, благодаря этому фактору, объем кредитования вырос: в июле 2016 г. он был на уровне 696,8 млн леев, а в июле 2017 г. – 802,9 млн. леев. Но, судя по всему, это оживление произошло, в основном, за счет роста потребительских кредитов — с 5,3 тыс. до 6,6 тыс. Общий остаток по банковской системе выданных кредитов на конец июля-2016 составил 37,1 млрд. леев, а на конец июля-2017 — 34,2 млрд леев. И по общей сумме кредитов видно снижение, хоть и ставки уменьшились. Значит, бизнес считает их по-прежнему высокими.

Напомним, что в Молдове намного ниже нормы такой показатель развития экономики, как уровень её монетизации, – 34,5% при норме 80-100%. При этом, в стране, в отличие от других европейских экономик, практически нет исторических капиталов и рынка ценных бумаг. Это значит, что всего лишь 34% экономической деятельности в нашей стране обслуживается деньгами, эмитированными Нацбанком. То есть в молдавской экономике нет достаточно работающих денег в национальной валюте. Однако НБМ этот показатель даже не оценивает и ничего не планирует в этом отношении, для того чтобы экономика развивалась нормально. Президент Нацбанка сообщил NOI.md (на пресс-конференции в мае этого года) в ответ на вопрос на данную тему, что он не знаком с этими цифрами, и на первый взгляд они ему кажутся некорректными. «Меня удивляет такой низкий уровень использования национальной валюты при том, что мы наблюдаем, и данные подтверждают сильную дедолларизацию в последние годы», — сказал Серджиу Чокля.

Для справки: уровень монетизации экономики рассчитывается как отношение денежного агрегата М2 (всех денег в обращении и всех видов депозитов в национальной валюте) к объему ВВП, умноженное на 100%. То есть если 46,37 млрд леев (за март 2017 г. – данные того времени, когда был задан вопрос г-ну Чокле) разделить на 134,476 млрд леев (предварительные данные за 2016 г.) и умножить на 100%, то получается уровень монетизации экономики в Молдове 34,5%. В развитых странах он от 60% и выше. То есть НБМ хорошо мониторит инфляцию, но он довольно далёк от проблем в экономике страны. Если только 34,5% экономики пользуется деньгами (наличными и безналичными), то она скорее мертва, чем жива.

На самом деле в Молдове деньги есть, но они заперты, т.к. наши банки обязаны 40% от привлеченных депозитов в леях и в неконвертируемой валюте и 14% от привлеченных средств в свободно конвертируемой валюте держать в виде депозита в НБМ в качестве обязательных резервов. И другого выхода нет, т.к. Нацбанк обязан, согласно меморандуму с МВФ, наращивать свои валютные резервы и размещать их в активах западных банков и государств под мизерные проценты. Резервы наращиваются путем эмиссии «пустых» леев и покупки на них иностранной валюты, которую зарабатывают за рубежом молдавские экспортеры и гастарбайтеры. Затем эта валюта, практически навсегда перечисляется за рубеж, в резервы, а «пустые» леи связываются жесткими нормативами НБМ.

В кризис по рекомендациям МВФ

«Есть чёткая зависимость между динамикой денежной массы и динамикой производства, — говорит Сергей Глазьев. — Когда последнее растет, оно всегда сопровождается ростом денежной массы. Когда денежная масса сокращается, уменьшается и производство. Это наблюдается в течение многих десятилетий. Поэтому сегодняшняя недозагрузка производственных мощностей связана, во-первых, с дороговизной кредитов, во-вторых, с их отсутствием – многие предприятия не в состоянии его даже привлечь из-за жестких условий (залоги, их оценки, не всегда хватает залоговой массы), т.е. спад производства связан с удорожанием денег.

Все страны мира, чтобы простимулировать выход из глобального кризиса, который был в 2008 г., идут по пути низких процентных ставок и безграничного кредита. И в США, и в Китае, и в Японии нет проблемы взять кредит фактически под нулевую ставку – даже ниже уровня инфляции. Были бы у вас идеи, мощности, ресурсы. В России этого не делают (и в Молдове тоже. – Прим. авт.), т.к. по рекомендации МВФ мы делаем так, как нам приказывают. МВФ нам порекомендовал сокращать денежную массу, чтобы снизить инфляцию. И с упорством, достойным лучшего применения, мы в десятый раз наступаем на одни и те же грабли – пытаемся побороть инфляцию, поднимая процентные ставки, сжимая количество денег в экономике (всё – как в Молдове), а в результате получаем падение инвестиций и падение производства». Хотя, многим понятно, что основным фактором инфляции являются именно ставки по кредитам и депозитам.

Эксперт отметил, что рекомендации МВФ для США отличаются от тех, что они дают странам с развивающейся экономикой: «МВФ порекомендовал американцам не поднимать процентную ставку, потому что это может усугубить структурные проблемы в экономике. А нам советует поднимать. МВФ предлагает одно и то же всем. Те, кто его слушают, попадают, как правило, в сложное положение. Страны, которые применяли рекомендации МВФ, попадали в кризис. Это связано с тем, что задача МВФ закреплена в ст. 8 его устава – обеспечение свободного движения капитала. Это собственно единственное, что волнует МВФ, — чтобы было свободное движение капитала, чтобы страны себя не защищали от перетоков капитала. А какой там у них будет экономический рост, и что будет с их населением, валютный фонд никогда не волновало. МВФ не ставит перед собой задачи обеспечить экономический рост в той или иной стране. Задача валютного фонда – чтобы деньги, которые эмитируют сегодня для мира США, ЕС свободно циркулировали. Также нам навязана МВФ мысль о том, что рынок сам всё отрегулирует».

Что нужно сделать?

По мнению Сергея Глазьева, если мы хотим дать в экономику необходимое количество денег, мы должны гарантировать, что они пойдут на развитие производства и инвестиции. И по нескольким каналам – импортозамещение, малый бизнес или ипотека — ставка должна колебаться от 0 до 2% при денежной эмиссии, а банк, когда получает дешевый кредит, не должен на этом наживаться, его маржа должна быть 2%.

Всем нужны дешевые длинные деньги, чтобы работать. Высокие процентные ставки делают экономику неконкурентоспособной. Если мы хотим иметь внутренние источники для кредита, иметь длинные дешевые деньги, мы не должны допускать, чтобы деньги перетекали на валютные спекуляции, перетока их в оффшоры и ориентироваться на внутренние источники финансирования. Для этого должно применяться регулирование. Налог на вывоз капитала во многих странах мира уже применяется, начиная с Франции. ЕС давно эту тему обсуждает.

Задачей центрального банка (в нашем случае НБМ) должно быть создание максимально благоприятных условий для подъема инвестиций. Таргетирование инфляции (чем занимается НБМ, объявив своей главной целью. – Прим. авт.) влечет хаос на финансовом рынке, высокую инфляцию и спад производства. Под таргетированием инфляции понимается, что НБМ отказывается от стабильного курса национальной валюты, инструментов по валютному регулированию и валютных ограничений и переходит к управлению только одним инструментом – ключевой ставкой (в РМ она называется базисной).

Если мы откажемся от этих мер и займемся только ключевой ставкой, то мы не победим ни инфляцию, ни курс не стабилизируем, ничего не сможем сделать в экономике, потому что рынок придет в хаотическое состояние. Когда ЦБ говорит, что мы победим инфляцию путем манипулирования процентной ставкой и откажемся от стабильного курса, это – утопия, потому что половина цен на рынке зависит от курса. Как курс валится, сразу происходит всплеск инфляции.

В чём ошибка ЦБ?

— Денежные власти не понимают функции современных денег, поэтому они воспринимают их так, как их воспринимали ростовщики в XV веке, которые наживались на гигантских процентных ставках, — полагает академик. — И они лечат экономику так, как лечили в средневековье врачи людей путем кровопускания. Потому что борьба с инфляцией путем сжатия денег — это все равно что лечение больного организма методом кровопускания. Это было самым распространенным лечением в средневековой Европе. Наши монетаристы применяют те же методы управления экономикой, что и средневековые врачи использовали по отношению к больным людям.

Результат тот же — люди умирали от потери крови, их система защиты ослаблялась. И так же наша экономика умирает от потери денег. Вот уже сто лет, как мир работает с деньгами как с инструментом поддержки экономического развития. Современный экономический рост начался с того момента, когда государства придумали Центральные банки и эмиссию национальной валюты.

Посмотрите, во сколько раз поднялась Германия после войны. Наверное, на два порядка она сегодня производит больше, чем производила даже до войны, а денежная масса там выросла ещё больше. Также в Китае за годы реформ объем производства вырос в десятки раз. Количество денег выросло ещё в большей степени. При этом закономерность была следующая: для того чтобы добиться 10-процентного роста, китайцы увеличивали инвестиции на 20% в год. А для того чтобы увеличить инвестиции на 20% в год, они увеличивали денежную массу на 15-30% в год. При этом инфляция у них колебалась от 4 до 6%, потому что деньги шли в рост объема производства и повышение эффективности, освоение новых технологий, в результате они сотворили экономическое чудо.

А в нашей ситуации добиваются снижения инфляции путем сжатия спроса в экономике через ликвидацию кредита. Мы фактически остановили сегодня трансмиссионный банковский механизм. Ведь смысл банков и в экономической теории и на практике заключается в том, что они берут деньги у населения, свободные деньги у предприятий и деньги государства, вкладывая их в инвестиции — это главная функция банков. Сегодня этот механизм не работает. Доля инвестиций в активах банковской системы составляет 2-3% (вряд ли ситуация в Молдове отличается. – Прим.авт.).

Отсутствие инвестиций ведет к деградации технического уровня, что, в свою очередь, вызывает снижение конкурентоспособности, а это неизбежно влечет за собой девальвацию валюты и падение доходов населения. Для того чтобы были долгосрочная низкая инфляция и стабильный курс национальной валюты, нужно постоянно поднимать конкурентоспособность, а для этого опять же нужны инвестиции, грамотная кредитная политика, связанная с планами расширения производства.