Рэпер Тимати: «Раньше я мечтал кататься на Rolls-Royce, сейчас — на доске»
Тимати очень много он сделал для того, чтобы постоянно быть на слуху у каждого и на виду у всех. Здесь и собственный музыкальный лейбл, и суперпопулярная сеть бургерных, и магазины одежды, и барбершоп «13», и большое количество разных других стартапов. За свои 34 года Тимати сотворил столько, что хватит на несколько жизней вперед.
О самоиронии
Вы слышали, чтобы кто-то когда-нибудь записывал рэп про капли для носа или таблетки от диареи? Я тоже нет. Поэтому, согласившись написать песню для «Тантум Верде», я, конечно, понимал, что будет жарко, и незамеченным это не останется. Там классная мелодия и классный трек. Смешно, что в комментариях на YouTube его называют лучшей моей работой за всю карьеру. Не буду спорить с этим. Это лучшая песня. Сейчас мы ее отрепетировали, и думаю, что в ноябре на концерте в «Олимпийском» я ее исполню вместе с залом.
Большой плюс моей креативной команды в том, что любую тему, которую нам приносят, мы можем развернуть так, чтобы это было интересно и прикольно. Я знаю артистов, которые отказались работать и сказали: «Никто не будет сочинять вам песни под ваш спрей. Сами сочиняйте». А я сказал: «Ну, давайте попробуем». И написал куплет с припевом. Потом пришел к композитору и сказал, что мне нужно классическое фортепьяно в стиле лос-анджелесского вест-коста. У нас все сразу построилось, и мы получили сумасшедший эффект. Хотя, честно, не ожидал, что бомбанет настолько сильно.
Вот говорят: Тимати сначала был негром, потом стал кавказцем. Но все очень просто. Раньше я ориентировался на афроамериканскую субкультуру, пришедшую из США. Она в итоге стала гигантским мейнстримом. Я иду дальше: беру классические каноны кавказской музыки и интегрирую в рэп. Здесь мне никто не предъявит, что я у кого-то что-то украл. Кавказ — это наше. Очень крутая самобытная история. Российская, но с кавказским акцентом. Плюс я могу точно сказать, что исламская группа на сегодняшний день — самая быстрорастущая группа. Новые участники этого течения прибавляются с такой скоростью, что остальным не успеть. Людей, которые могут ассоциировать себя с этой историей, становится все больше.
Я уважаю Кавказ и кавказских мужчин. У них есть свои моменты, которые в Москве будут непонятны. Но есть крутые моменты, реплики. Вот я их взял, и появился персонаж Теймураз — сначала в клипе «Понты», потом перетек в «Баклажан». На этом стоп, его больше не будет.
О мечтах
Десять лет назад я мечтал кататься на Rolls-Royce и чувствовать, как в пробке все вокруг смотрят и говорят: «Да это же он!» Сейчас я не кайфую, когда на меня показывают пальцем. За рулем дорогой машины я энергетически чувствую какой-то перебор. Мне гораздо спокойней ехать на заднем сидении за тонированными стеклами — чтобы меня не замечали.
Я хочу построить работу своей компании так, чтобы мое вмешательство в процессы особо не требовалось. Так я получу новый уровень свободы и уже спокойно смогу заниматься серфингом. По большому счету я и делаю все ради того, чтобы просто кататься на доске.
В жизни я столько всего перепробовал: и мотокросс, и спортивные мотоциклы, и прыжки с парашютом. С детства катался на сноуборде. Нормально так катался. Ломал пальцы, ногу, руку в двух местах. Но из всего, что я пробовал, — серфинг для меня лучшее. Соленая вода. Кайф. Уже два года занимаюсь активно. Калифорния, Коста-Рика, Мальдивы — я там, где есть волна.
Серфинг — это свой мир, какая-то иная история. Своя эстетика, философия. Ты можешь встречать рассвет и закат сидя на волне. И при этом не нужно никакой дополнительной экипировки: шорты, майка и доска. Не нужно мерзнуть, сидеть на снегу, мокнуть, пить согревающее, отпариваться в бане. При этом по нагрузке и технике это один из самых сложных видов спорта.
Я почти вообще не дерусь. Как в жизни, так и в спортзале. Я занимаюсь единоборствами — миксфайтом и боксом, — но у меня нет спарринг-партнеров. Это просто для себя, без цели где-то выступать. У меня есть тренеры, которые меня не сильно молотят, чтобы не отшибить голову. Лишние сотрясения мне не нужны.
Об отцах и дочках
Если бы моя дочка Алиса спросила меня, в чем сила, — я бы ответил ей: в том, чтобы быть послушной умной девочкой. А вообще, конечно, сила в образовании, в спорте.
У Алисы такое количество учителей, что, думаю, мы сможем ее так подготовить, чтобы она сразу пошла в третий или в пятый класс. Скоро она вернется из Доминиканской республики в Москву, и я смогу больше уделять ей времени. Надеюсь, что смогу уберечь ее от того, с чем ей здесь сталкиваться не стоит.
Моей дочке только три с половиной года, и я пока не переживаю за то, какие у нее будут ухажеры. У нее, кстати, есть какой-то парень в Доминикане. Они уже два года видятся, в щечку целуются, обнимаются. Его семья живет в Канаде. Но это не тот случай, когда надо переживать. Помню, у меня физиология дала о себе знать лет в двенадцать-тринадцать, когда начался переходный период. Тогда я стал по-другому смотреть на девчонок. Они мне стали нравиться. Этот процесс неизбежен. В любом случае я буду наблюдать, подсказывать, направлять, давать дочке советы. Конечно, она должна достичь какого-то определенного возраста, когда сможет самостоятельно дом покидать.
Предполагаю, что в юности отцы моих девушек смотрели на меня с подозрением. Но я даже не рвался с ними знакомиться. Я максимально стремился к дистанции, прямо не заходил. Знакомство с родителями девушки — это уже какой-то осознанный этап общения. Это уже более в позднем возрасте. Двадцать пять плюс.
О дружбе
Дружба — это общение по интересам. Людей что-то должно постоянно связывать. Должно быть какое-то ядро, помимо общих воспоминаний. Иначе дружба остывает. Либо это вы вместе занимаетесь спортом, либо летаете вместе отдыхать, либо ваши жены дружат, либо вы живете в одном поселке. У меня очень узкий круг общения. Но я не забываю старых друзей и знакомых. Они не дадут соврать: нельзя сказать, что я зазнался. Со всеми здороваюсь, нахожусь на связи.
О соблазнах
Все знают, что у нас в Black Star категорически запрещены любые наркотики. У нас не прокатит что-то вроде: «Ладно, травку покурил, что такого?» Мы совсем не хотим соприкасаться с этой историей. С теми, кого поймаем на наркотиках, сразу прекратим сотрудничество. Люди, которые к нам приходят, должны принимать эту идеологию. Еще на собеседовании отсеивают тех, кто может дать слабину. Если человек торчит — это все будет сказываться на его клипах и интервью.
Еще последние лет семь мы не работаем с табачными и алкогольными брендами. Нам приносили миллионы (в том числе и долларов), но это принципиальная позиция.
Я, конечно, сам не ангел. Прошел какие-то этапы. Просто они рано закончились. Я с молодых лет работал в клубной индустрии. Но классическая история золотой молодежи меня зацепила косвенно. Я не был тусовщиком, я делал тусовки для этой публики. В один день решил, что больше не свяжусь со всякой гадостью. Просто картинка перевернулась. Я понял, что не хочу тратить на это время. Это дорога не в ту сторону. Мне тогда было восемнадцать лет. Дальше я начал говорить: «Нет, спасибо, ни покурить, ни выпить». А когда ты начинаешь заниматься спортом, тебе в принципе никто не предлагает. Кстати, к алкоголю я не прикасался уже лет пятнадцать.
О силе
Моя сила в видении. Я умею брать идею из пространства и проделывать с ней путь от точки A до точки B, полностью ее реализуя.
Моя сила в креативе. Но у меня креатив не на пустом месте, а выстроенная система реализации от голой идеи до полноценного проекта. Успешного проекта.
Моя сила в чутье. В этом есть продюсерский талант: чувствовать рынок, людей. Я не говорю сейчас про то, что я беру артиста и делаю из него звезду. Я про то, как идея создать точку фастфуда превращается в самую успешную на рынке историю. Как придуманный семпл становится национальным хитом.
Моя сила в умении воплощать. Я не берусь за проекты ради проектов. Все, что я начинаю, должно быть доведено до логического завершения. И конечно, любая затея должна быть рентабельной, популярной, нестандартной.
О патриотизме
Если ты прочитал что-то патриотичное или поддержал строй, то совсем необязательно, что тебе за это принесли мешок денег. А все только так и думают. Стоит назвать имя президента, как тут же в ответ: «А, ну все понятно!» Это какая-то ограниченная позиция. Людям не приходит в голову, что тебе просто может нравиться личность. Я уважаю нашего президента. Как политического деятеля, как сильный кулак. И мне не платят за это. Мы с удовольствием его поддерживаем без каких-либо просьб. У него и так высокий рейтинг. А я просто выражаю свою гражданскую позицию.
Идеальных политиков не бывает. Но я их заслуги оцениваю просто: ставлю на чашу весов положительные стороны и отрицательные — и делаю выводы на основе того, что из этого перевешивает. В каких-то ситуациях я представляю себя на месте президента и понимаю, что не знаю, как можно было поступить, где найти свою силу, какие решения принять.
Мой основной фокус в работе и в жизни — только на России. Это моя Родина, я здесь вырос. В последнее время я стал более социально ответственным, мне нравится выражать свою гражданскую позицию. Лет десять-пятнадцать назад меня не особо тревожило, что происходит здесь. Да, в Америке классно, в Европе классно, а как на самом деле в России, я не задумывался. И несмотря на непростую ситуацию, во мне много патриотизма.
Мне почему-то кажется, что по прошествии определенного времени я мог бы и сам баллотироваться в президенты. Татуировки сводить не собираюсь. Потому что ценен человек, его подходы и взгляды на жизнь и то, что он может менять в рамках страны и культуры. Раньше в Штатах был стереотип: президентом не может быть чернокожий. И американцы получили Обаму. Потом говорили, что не может управлять страной бизнесмен. И выбрали Трампа. В России настанет когда-нибудь момент, я, конечно, образно, что люди захотят видеть Тимати президентом. Мы можем это представить.
Время меняется, меняются принципы и система. Пока что я классно двигаюсь в рамках своей компетенции, а дальше посмотрим.
