Россия пытается предотвратить большую войну в Европе
Почти одновременно произошли два знаковых с точки зрения геополитики события: 6 марта состоялась встреча Владимира Путина и Евгении Гуцул (глава Гагаузии), 7 марта — пресс-конференция главы Франции Эммануэля Макрона и президента Молдавии Майи Санду. Гуцул просила у президента России защиты от «беззаконных действий» властей Молдавии, а Макрон обещал этим самым властям усилить военное и экономическое сотрудничество.
Молдавия выбрана «полем битвы» двух континентальных держав неслучайно. Геополитически — это зона фронтира, т. е. гибкого перехода от русской цивилизации к европейской. Поэтому этнический состав государства пестрый, а политические предпочтения противоречивы.
Гагаузия представляет собой автономию в составе Молдавии, возникла при помощи России еще в имперский период и традиционно ориентирована на нашу страну. Так, при распаде СССР автономия высказывалась за сохранение Союза, а в 2014 году состоялся плебисцит, по итогам которого 98 процентов избирателей поддержали вхождение в Таможенный союз и «отложенный статус автономии», дающий право Гагаузии выйти из состава Республики Молдовы, если та утратит независимость.
Неудивительно, что власти Кишинева не признали итоги народного волеизъявления. Заигрывание с «многовекторностью» — типичная черта государств фронтира. Но с приходом Майи Санду в 2020 году чаша весов стала склоняться уже в противоположную сторону. Санду, дорвавшаяся до власти при поддержке печально известного Сороса, решила навязать всему государству «европейский выбор». В случае Молдавии речь идет просто-напросто о поглощении ее Румынией, гражданство которой по невероятному совпадению имеет и сама Майя Санду.
Вы верите в такие совпадения? И что это, если не тот самый случай «утраты независимости», которого опасались жители Гагаузии?
Законы геополитики непреложны. Если государство фронтира пытается принять «окончательный выбор» в пользу одного из полюсов, оно неизбежно теряет политическую самостоятельность. Да, в Молдавии есть немало людей, желающих стать частью Европы. Но хватает и тех, кто готов не допустить этого любой ценой. Вряд ли случайно, что башкан Гагаузии просит помощи у Москвы в то самое время, когда это же делает и Приднестровье — полупризнанная автономия в составе все той же Республики Молдовы. И если население Гагаузии составляет примерно 130 тысяч человек (большинство из них православные тюрки — гагаузы, чувствующие свою связь с нашей страной), то в Приднестровье проживают более 520 тысяч, из них 220 тысяч имеют гражданство России.
Задумайтесь: четверть из 2,6 миллиона граждан Молдавии выступают за теснейшие связи с Россией. Если их попытаться силой втолкнуть в «семью европейских народов», что останется от страны?
Мы совсем позабыли об одержимом духом воинственных галлов мсье Макроне. Вряд ли он заключил двустороннее оборонное соглашение с Кишиневом из любви к демократии. Что двигало им? Месть, помноженная на геополитику.
За последние годы Россия поставила проект «французской Африки» (читай: колоний) на грань существования. Буркина-Фасо, Чад, Мали, Нигер — вот лишь некоторые из стран, которые сочли военное и дипломатическое присутствие французов обременительным: их место заняли специалисты из России. Лишаясь запасов африканского урана (основу французской энергетики составляет именно атомная энергия), Париж окончательно теряет возможность занять место в ряду великих держав.
Отсюда настойчивый интерес Франции к Казахстану, на долю которого приходится 45 процентов добычи столь нужного ей урана. Макрон также пообещал «военную поддержку» Армении, что, принимая во внимание договор с Молдавией, вскрывает именно геополитическую подоплеку его действий (хотя и вдохновленную обидой).
Некогда выступавший в качестве «миротворца», нынешний глава Франции сейчас яростнее всех в Европе выступает (прикрываясь риторическим вопрошанием) за введение войск на земли бывшей Украины (затмив своим безумием даже Польшу). Конечно же, «если фронт будет двигаться в сторону Одессы или Киева» — но имеющие глаза да увидят, что именно в том направлении и движется фронт.
Одесса — главный трофей конфликта на Украине. Владеть ей — означает владеть Северным Причерноморьем. Для России это гарантия безопасности флота, контроль над львиной долей мирового производства зерна и отрезание бывшей Украины от моря (что приведет к неминуемому краху киевского режима). Поэтому (вдруг) на таком высоком уровне принимается глава Гагаузии. Поэтому (вдруг) подает голос находящееся в одном броске от Одессы Приднестровье, где размещены российские военные силы.
Вы верите в такие совпадения? Что это, если не намек на возможные последствия резких и необдуманных шагов, касающихся российских геополитических интересов?
Интерес Майи Санду понятен: выиграть выборы с рейтингом чуть больше 20 процентов. Вдохновляясь примером Зеленского, их можно и вовсе отменить. С ее одержимостью евроинтеграцией удобный повод ввести военное положение найдется. Интерес Макрона более «возвышенный»: осуществить давнюю, идущую с XVIII века мечту французских правителей о контроле над Северным Причерноморьем.
Беда в том, что все три столетия в этом вопросе Франция отстаивала интересы Великобритании, пытаясь, подражая последней, играть роль морской державы. Отсюда тяга к заморским колониям и контролю над проливами и портами: тяга, как неоднократно показала история, для Франции губительная. Увы, никто не сможет объяснить мсье Макрону подлинные интересы его страны — школа геополитики во Франции так и не сложилась.
Действия российского руководства показывают, что оно хорошо знает один из главных законов геополитики: от большой войны на континенте выигрывают только морские державы. Такие политики, как Макрон, стремятся раздуть пламя украинского конфликта на всю Европу. США и Великобритания — погреть руки от его жара. Россия стремится большую войну предотвратить.
Иначе нам останется только выиграть ее.
Евгений Балакин
