Язык мой — враг мой?! Почему молдаванам не позволяют говорить на своем языке?

Вновь обмен жесткими заявлениями: пресс-секретарь МИД России Мария Захарова высказалась по поводу вопроса названия государственного языка.

Захарова прокомментировала и заявление МИД Румынии, который одобрил решение парламента Молдовы об изменении обозначения государственного языка. Ауреску заявил, что молдавский язык не существует и «это искусственная конструкция, созданная Советским Союзом».

«Господина Богдана Ауреску тоже никогда не было, но ведь он был создан. Разве можно его теперь называть «искусственной конструкцией»? В отличие от румынского министра, молдавский язык представляет собой важное явление в мировой истории», — вступила в заочную полемику Захарова.

МИДЕИ Молдовы, разумеется, за словом в карман не полезло, достаточно резко ответив нотой, смысл которой сводился к тому, что это, дескать, внутреннее дело Молдовы, в которое вмешиваться извне нельзя.

«Заявления официального представителя МИД России — это вмешательство во внутренние дела Республики Молдова. Это наше суверенное право решать, как называть язык, на котором мы говорим, и мы не воспринимаем эти уроки истории. Повторяем призыв к российской стороне не допускать вмешательства во внутренние дела нашей страны», — отмечается в сообщении МИДЕИ.

Прекрасный ответ — но только в том случае, если бы таким же образом МИДЕИ ответил бы и Румынии, которая, конечно же, не молчит в этой ситуации и подливает масла в огонь, всячески приветствуя скандальное решение молдавских властей лишить свой народ права на язык.

Если бы в 2020-2021 Санду и ее ближние честно бы сказали перед выборами — ребята, выбирайте нас, потому что мы продвинем румынский язык — то еще можно было бы понять поведение нынешних властей, судя по всему, напрочь забывших о своей предвыборной программе. Но тогда они не победили бы на выборах, что вполне очевидно.

Почему-то набрали в рот воды все западные говоруны — они, обычно столь рьяно выступающие за любые права «малых народов» и уже успевшие создать целую россыпь новых языков и стран из бывшей Югославии, тут почему-то не спешат поддержать естественное желание народа говорить на собственном языке.

А ведь на этом Бухарест и его молдавские наместники не остановятся — сперва тебе объяснят, что язык румынский, затем объяснят, что ты румын, а после этого объяснят, что румын должен жить в Румынии — и, если ты сам не спешишь уезжать в Румынию, то она просто приедет к тебе домой и в одно не очень прекрасное утро ты проснешься уже в Румынии. Вопрос языка — это как «троянский конь», принимаешь румынский язык, и все, ты уже в заведомо проигрышной ситуации, если захочешь затем отстоять свою молдавскую идентичность.

Почему этот вопрос столь болезненный и принципиальный? Ведь, признаем честно, родство румынского языка и молдавского безусловно, для этого даже не надо обращаться к деятелям из Академии наук, мы не страдаем отсутствием здравого смысла и понимаем — язык фактически один, можно говорить о разных диалектах, не более того.

Так в чем причина? Причина, как ни странно, в названии. Именно в самом названии. Попробуем объяснить мысль иносказательно. Представьте себе, есть мужчина и женщина, которые сошлись и зародили новую жизнь. Но вот беда — вскоре поссорились, крепко-накрепко, и разошлись, без перспективы примирения. Дитя родилось, мать назвала его своим желаемым именем, а отец — своим. Матери совершенно не нравится имя, данное ребенку отцом, и наоборот.

Вот в какой-то степени схожая ситуация складывается и тут. Понятие «румынский язык» появилось намного позже, чем молдавский, потому что Румыния как государство сформировалось во второй половине XIX века, и в то же время даже самые рьяные сторонники унионизма в Молдове не стесняются родства со Штефаном чел Маре, а значит, автоматически признают и то, что Молдова существовала задолго до того, как появилась Румыния.

Но подобно тому, как появившаяся гораздо позже США в конце концов подмяла под себя свою прародительницу Великобританию, Румыния, как большее в смысле населения и территории государство, мало-помалу, переформатировала общественное создание и вытеснила понятие молдавского языка в маргинальное поле. Молдаванам предлагается капитулировать — войти в другое государство и раствориться в нем только на основании того, что язык, дескать, похож.

Компромиссным вариантом могло бы стать переименование языка румынского на что-то другое, что-то среднее между румынским и молдавским, что-то, что устроит всех. Молдорумынский язык, к примеру. Но вы сами понимаете — Бухарест и стоящие за ним силы ищут не компромисс, а добиваются капитуляции. Других методов диалога и поиска общего языка там нет.

Есть еще одна немаловажная деталь — концепт Румынии и румынского языка навязали в XIX веке жителям тогдашних княжеств на территории нынешней Румынии западные страны, прежде всего Англия и Франция. Действуя заодно с Османской империей, они нанесли России тяжелое поражение в Крымской войне 1853-1856 года, вследствие чего Россия утратила контроль над землями правого берега Прута.

Стремясь закрепить достигнутые результаты, Англия и Франция объединили перешедшие под их влияние Дунайские княжества в новое государство Румыния, обеспечив ему международное признание. Оно изначально задумывалось как забор от попыток России вернуться в будущем на Балканы — это достаточно четко видно по географической форме Румынии второй половины девятнадцатого века.

Румыния и румынский язык — это прямой отсыл к римлянам и Римской империи. Подобные ассоциации, по замыслу архитекторов будущего антироссийского проекта, должны были повысить престиж румын в их собственных глазах и сделать их более воинственными. Подобный подход, к слову, применяется и в наши дни, но уже в отношении Украины, которую также — успешно или нет, покажет время — превратили в антироссийский проект.

Язык, на котором разговаривало население новой страны Румыния, безусловно, был и раньше, но теперь ему придали статус и новое название под стать названию новой страны, а также жесточайше латинизировали, деславянизировали и осуществили окончательный переход к латинской графике. Западные страны создали ядро, которое, по замыслу, должно было притягивать к себе, подобно тому, как более крупный магнит притягивает те, что помельче, соседние территории. В таком качестве проект существует и по сей день, не случайно румыны носятся с концептом «Великой Румынии», который, если начнет реализовываться, затронет всех без исключения соседей Румынии — затронет со знаком «минус», разумеется.

Разве что сейчас проект курируют не англичане, а, логично, американцы, принявшие у них дела глобальной важности и понизившие вчерашних боссов до статуса «правой руки». Кстати, самих румын ассоциации с Римской Империей ничуть не смущают, а, наоборот, льстят, хотя в то же время они ужасно боятся «российского империализма» и осуждают, как известно, «любые его проявления». Но это в принципе, уже известная история про соринку и бревно.