Николай Терзи о 26-й годовщине принятия Закона об особом правовом статусе Гагаузии

Gagauznews, 17 декабря, Николай Терзи. Своими воспоминаниями о событиях в Гагаузии в начале 90-х, с нами делится доктор права, председатель Гагаузской общины РМ Николай Терзи.

После позорного провала «похода на Гагаузию» стало ясно, что для Кишинева более важными становятся события в Приднестровье.

Но конфронтация не спадала, центральные органы власти предпринимали широкомасштабные меры по дискредитации Гагаузии, ее лидеров по всем направлениям деятельности. Ставка делалась на гагаузов, занимавших определенные ответственные посты в государственных структурах, в том числе в Кишиневе.

Усиленное давление осуществлялось на руководителей сельскохозяйственных предприятий и руководителей крупных населенных пунктов, которым внушалось, что власть в Гагаузии досталась случайным и недостойным персонам.

Целый арсенал специальных мероприятий был применен для провала единого бюджета Гагаузии, когда ряд местных руководителей, практически заблокировали формирование единого бюджета Гагаузской Республики, что существенным образом повлияло в дальнейшем на снижение требований к центру при подготовке и принятии Закона о Гагаузии.

Впоследствии многие господа, участвовавшие в этих мероприятиях стали руководителями будущей Автономии и получили ответственные посты в органах власти центра. Некоторые вступали в тесную связь с лидерами народного фронта, которые внушали им мысли об общих целях борьбы с советской империей, коммунистической партией и ее пропагандой.

На определенном этапе отдельным лицам было роздано вооружение с неопределенными целями (без ведома территориального органа КГБ-МНБ-СИБ РМ).

Некоторые участники тех событий свои действия в тот период называют «миротворческими», на самом деле эти действия вышеперечисленных лиц  смело можно назвать коллаборационизмом, будь оно вынужденным или сознательным.

Но были и такие, их было большинство, которые не шли на сомнительное сотрудничество и твердо отстаивали поставленные цели.

Органы государственной безопасности внимательно отслеживали складывающуюся обстановку в регионе, но, как правило, не вмешивались, следуя принципу: главное – мир в регионе, чтобы не было вооруженного противостояния.

Но наступил август 1991 года, органами МВД РМ были арестованы и отпущены лидеры Гагаузии Степан Топал и Михаил Кендигелян. Наученные горьким опытом структуры Гагаузии стали укрепляться, была создана национальная гвардия Гагаузской Республики.

Последовала смена руководства органов госбезопасности, его реорганизация в Министерство и наступила некоторая неопределенность. Сотрудников тревожило, что новый руководитель был «со стороны» и был выходцем НФМ.

Но после обстоятельной беседы с ним, я относительно успокоился, решив, что нового руководителя я убедил не обострять и нам ситуацию в регионе.

Конечно, были попытки внести раскол и среди сотрудников госбезопасности региона, но по мере возможности мне удавалось их пресекать. Были и такие случаи, когда руководство напрямую, минуя мой официальный доклад, ночью звонило нашим сотрудникам и требовало доклада, но и эти действия были подкорректированы.

Но ситуация обострилась весной 1992 года, когда началась активная фаза противостояния в Приднестровье.

В один из дней марта 1992 года я был вызван к министру, и мне была поставлена задача задержать одного из руководителей силового блока Гагаузской Республики. Я высказал свое мнение, что этого делать нецелесообразно при той ситуации, что конфликт на Днестре и в Гагаузии имеет в корне разные причины, что в Парламенте уже есть проект об Автономии, в регионе обстановка относительно стабильна…

Но руководство было непреклонно, оправдывая ситуацию чрезвычайным положением.

Тогда я потребовал от министра письменного приказа, сопроводив свое требование фразой: Я — офицер, а не бандит».

Письменный приказ я не получил, но угроза поступила реальная: я буду уволен. Но вскоре министр остыл и меня не уволили. Будни службы потекли как обычно.

В мае 1992 года произошло событие, которое могло иметь далеко идущие последствия. Речь идет о последствиях бездарного рейда специальной группы Министерства национальной безопасности в г. Чадыр-Лунгу с целью совершения конкретных диверсионных действий, который повлек за собой гибель сотрудников полиции и гражданских лиц, а также задержание одного из членов этой группы полицией.

«Лже-стратеги» хотели результаты диверсии возложить на гвардейцев и, таким образом, окончательно оторвать Чадыр-Лунгский район от Гагаузской Республики.

Мы, территориальное подразделение, об этом НЕ были проинформированы, не было согласования и с МВД РМ.

В этот день я находился по делам в районе, но поступил звонок от нашего сотрудника с информацией, что личный состав нашего территориального подразделения и других районов Гагаузии назначили офицерское собрание в связи с последними событиями в регионе.

Я немедленно возвратился в Комрат и в назначенное время принял участие в этом мероприятии.

Собрались коллеги из Вулканешт, Бессарабки, Чадыр-Лунги, Тараклии, Комрата. Заслушали запись допроса задержанного офицера МНБ, который рассказал больше, чем можно было и умолял о пощаде.

Вопрос на повестке был один: не хотим участвовать в преступлениях против своего народа, надо войти в структуры Гагаузской Республики по примеру коллег из Приднестровья. Разговор был предельно открытый и долгий, приводились примеры неблаговидных дел правоохранительных органов о которых я знал и о которых не знал.

Меня коллеги упрекали, что я заверял, что наше ведомство настроено на мирное решение гагаузского вопроса, что основные мероприятия согласуются с нами, были и другие вопросы ко мне.

Мне было тяжело и горько все это выслушивать, но после того как все выступили, пришла моя очередь.

Я сказал своим коллегам, что Гагаузский конфликт и Приднестровский нельзя сравнивать, за Днестром 14 армия, да и сам потенциал Приднестровья не сравним с Гагаузией.

Напомнил ситуацию с Чадыр-Лунгским районом, активу которого определенные силы вбили в голову о превосходстве над руководством Гагаузии, состоящим в основном из представителей Комратского района, обратил внимание на  другие аспекты оперативной обстановки.

В заключении напомнил, что СССР уже нет, привел пример противостояния в Нагорном Карабахе и твердо заявил, что залитую кровью Автономию не приемлю, мы еле ушли от этого полгода назад.

Не знаю, что повлияло на моих коллег, явно не перечисление известных и им обстоятельств, думаю повлиял мой тон, моя искренность и вера в меня, за что я буду благодарен им до конца жизни.

Что могло произойти, если бы органы государственной безопасности влились бы в структуры управления Гагаузской Республики? Уверен, что Республика Молдова имела бы второе Приднестровье, но, история, как известно, не знает сослагательного наклонения.

А я? Я и тогда и сейчас уверен, что я и мои коллеги поступили правильно.

Николай Терзи, доктор права, в 1989-1995 году руководитель подразделения КГБ-МНБ-СИБ Республики Молдова, полковник в отставке.