Удастся ли сланцевой индустрии США пережить нефтяное дно
Производителям нефти по всему миру приходится туго из-за обвала цен. В последнем принято винить американскую отрасль сланцевой нефти, которая в считаные годы обеспечила затоваривание рынка. Между тем сами сланцевики переживают эпоху дешевой нефти особенно тяжело. Но пока держатся вопреки всему, хотя волна банкротств нефтяных компаний Северной Америки уже началась.
По данным консалтинговой компании Baker Hughes, число буровых установок в США к середине февраля сократилось до 416, притом что всего полтора года назад их было вчетверо больше — 1600. Ситуация свидетельствует о жесточайшем кризисе в американской нефтяной индустрии, и особенно в части добычи углеводородов из сланца (на ее долю приходится более 80 процентов скважин).
Тем не менее другие показатели производства скорее говорят о некоторой стабилизации, а не обвале. На 12 февраля, по данным Energy Information Administration, в США добывалось 9,135 миллиона баррелей нефти в сутки (около 9 процентов общемировой нефтедобычи). Рекорд здесь был установлен в начале июня 2015 года, когда объем добычи на американских месторождениях достиг 9,61 миллиона бочек в день. Таким образом, общее падение с пика составило около 5 процентов — существенно, но не катастрофично.
Более того, если посмотреть на статистику последних месяцев, можно прийти к выводу, что добыча нефти в США вышла на своеобразное плато. Антирекорд последних 14 месяцев был поставлен еще в начале октября (9,096 миллиона баррелей); с тех пор уровень добычи колебался вокруг отметок 9,1-9,2 миллиона баррелей. Резервуары для излишков нефти продолжают заполняться. На прошлой неделе промышленные запасы достигли 504 миллионов баррелей, в очередной раз обновив рекорд. Резервы растут медленнее, чем ожидают аналитики рынка, но все же растут, и этот факт продолжает оказывать сильнейшее давление на рынок. Шутка ли — нынешних запасов США хватит на месяц, даже при полном прекращении добычи и импорта.
Таким образом можно констатировать, что сланцевая отрасль в США на данный момент успешно держит удар, нанесенный, предположительно, Саудовской Аравией (по наиболее распространенной версии, объясняющей резкое падение цен, его причиной стало увеличение добычи Эр-Риядом, поставившим цель задушить американскую нефтедобычу). Ведь еще полтора года назад ожидалось, что цена в 60-70 долларов за баррель для производителей сланцевой нефти окажется неподъемной. В принципе, большинство аналитиков предсказывали, что 2015 год отрасль переживет, но настолько слабая реакция на большие трудности оказалась неожиданностью. Сейчас уже понятно, что именно обусловило устойчивость индустрии.
Во-первых, активное хеджирование поставок. На 2015 год предусмотрительные американские поставщики застраховали таким образом более половины своей добычи. Это позволило многим из них довольно спокойно продавать нефть если не по докризисным ценам, то, по крайней мере, по достаточно приемлемым, чтобы отбивать расходы и инвестиции и расплачиваться по кредитам.
Во-вторых, ситуацию смягчили чрезвычайно низкие ставки на кредитных рынках, позволившие производителям занимать средства под выгодный процент. В другой ситуации долговое бремя стало бы невыносимым, одно дело — возвращать кредиты, взятые под 4-5 процентов годовых (а для крупных компаний подчас еще меньше), другое дело — под 8-10 процентов.
Много говорилось о прогрессе в технологиях, но тут и аналитики, и сами нефтяные компании зачастую грешат подменой понятий. Основной технологический рывок, связанный с внедрением технологий горизонтального бурения и гидроразрыва пластов (что, собственно, и позволило добывать труднодоступные углеводороды), произошел в 2000-х годах. После этого были возможны мелкие усовершенствования технологии, но ничего радикального не произошло — по крайней мере, такого, что сократило бы себестоимость вдвое.
Тем не менее себестоимость снизилась, и существенно. Такое повышение эффективности напрямую с технологиями добычи не связано: дело в том, что еще пять лет назад на крупнейших месторождениях вроде Баккена и Игл-Форда компаниям приходилось работать по сути в чистом поле — не было ничего, кроме вышек. С тех пор месторождения обросли инфраструктурой — от нефтепроводов, автомобильных и железных дорог до жилья для сотрудников. После строительства всего необходимого расходы компаний сократились: нанять рабочую силу, обеспечить транспортировку продукции из точки А в точку B — то есть к американским НПЗ — стало гораздо дешевле.
Сыграла свою роль и система лизинга, по которой с мелкими нефтедобытчиками чаще всего работают сервисные компании и корпорации, производящие необходимое оборудование. Нефтяной бум привел к буму производства этой техники, склады компаний оказались затаренными. Сейчас им ничего не остается, кроме как предоставлять свою продукцию со скидкой — не лежать же ей мертвым грузом на складе.
Наконец, самое важное: притом что число буровых сократилось вчетверо, продолжающие работу скважины — наиболее эффективные и богатые по запасам. Они и раньше давали львиную долю от добычи. Многие из этих участков действительно будут приносить прибыль и при 40 долларах за баррель, а отдельные, быть может, и при 30. Другой вопрос, что сейчас идет снятие сливок, и это скажется в будущем.
Но не только поэтому ситуация в нефтяной индустрии Северной Америки (не только сланцевой — месторождений битумных песков это тоже касается) выглядит совсем не безоблачной даже несмотря на продемонстрированную в прошлом году устойчивость. Настоящее испытание для американских компаний начинается именно сейчас.
По данным исследовательской группы IHS, 150 североамериканских нефтяных компаний могут обанкротиться, если текущие цены на нефть — около 30 долларов за баррель — удержатся на протяжении года или больше. Deloitte оценивает потенциал банкротств в треть от всей мировой индустрии, но особый упор делает именно на США. Столь жесткие предсказания основаны не только на текущих ценах, но и на финансовых показателях компаний.
Как уже говорилось, большинство фирм застраховали себя от рисков обвала цен в 2015 году путем хеджирования. Но в 2016 году доля таких контрактов составляет только 15-20 процентов, а в 2017-м — стремится к нулю. Компаниям придется продавать нефть по реальным ценам, и доходы уже никак не покроют расходы и инвестиции, а долговое бремя будет расти.
Момент истины может наступить уже в марте, когда фирмам, работающим в отрасли сланцевой нефти, предстоит погасить проценты по кредитам и облигациям — 1,2 миллиарда долларов. До конца года сумма выплат только по процентам, без учета тела долга, составит для индустрии почти 10 миллиардов долларов. Эта цифра не будет снижаться до 2021 года, а денежный поток у компаний продолжает сокращаться.
В начале февраля Chesapeake Energy — один из пионеров сланцевой отрасли — заявила о необходимости реструктурировать более 10 миллиардов задолженности. Это известие немедленно обрушило ее акции, так что компании пришлось выступить со специальным разъяснением, что она не собирается банкротиться — во всяком случае, пока. У компаний помельче проблемы больше. Согласно исследованию Bloomberg, около половины всей текущей задолженности по отрасли приходится на НК с «мусорным» рейтингом.
Собственно, банкротства уже идут. С начала 2015 года разорились 48 компаний, их суммарный долг составлял 17 миллиардов долларов. Это сравнительно небольшое количество мелких и средних фирм, владеющих максимум парой дюжин буровых. У действительно серьезных компаний, которые оперируют большими участками, все еще впереди. Игроки откровенно признают, что сейчас думают лишь о том, как выжить, и не задумываются об инвестициях в будущее.
Кстати, это еще одно объяснение тому, почему нефть продолжает поступать с месторождений почти в том же объеме, что и на пике 2015 года. Участники рынка стремятся добыть как можно больше и продать товар по любым ценам, чтобы расплатиться с кредитами. Пока эта добыча не требует дополнительных вложений — есть смысл работать по максимуму.
Таким образом, прогноз о том, что эффект от снижения цен будет ощущаться на уровне добычи примерно с середины 2016 года, близок к реализации. К тому времени, во-первых, иссякнут многие скважины, дававшие львиную долю продукта в 2013-2015 годах. Во-вторых, крупные игроки начнут выходить из бизнеса, а при нынешних ценах конкуренты не будут спешить подхватить их упавшие знамена.
Тем не менее ожидать, что эти события поднимут цены на нефть по всему миру, пока рано. Международное энергетическое агентство (IEA) оценивает излишек нефти на мировом рынке в 2,6 миллиона баррелей в день по итогам 2015 года. По его же прогнозу спрос в 2016-м будет расти медленно — не более чем на 1,2 миллиона бочек в сутки. Таким образом от американцев требуется падение производства на 1,4 миллиона баррелей — при условии, что остальные производители не будут наращивать добычу, что сомнительно.
На недавней встрече нефтяных министров России, Саудовской Аравии и других ключевых стран было принято решение о заморозке уровней производства, зафиксированных в январе. А эти показатели уже выше, чем в среднем за 2015 год, — во всяком случае, в отношении России и Ирана. Последний и вовсе планирует в ближайшее время увеличить добычу на 700 тысяч баррелей. Это означает, что нефть в ближайшие месяцы, скорее всего, останется дешевой, усугубляя положение производителей по всему земному шару, но особенно — в Северной Америке.
